Программы Царьграда
Глава европейской дипломатии Жозеп Боррель признал, что в вопросе санкционного давления на Россию Европа "подошла к границам того, что можно сделать". В то же время Запад, заморозив наши активы, надеется вызвать таким образом технический дефолт. Что дальше?
На этом фоне слова главы МИД России Сергея Лаврова должны были для кого-то прозвучать как вызов:
Что касается наших экономических проблем, то мы с ними справимся. Мы справлялись с трудностями на всех этапах нашей истории, когда эти трудности возникали. Но в этот раз, я вас уверяю, мы выйдем из этого кризиса с оздоровившейся психологией и с оздоровившимся сознанием. У нас не будет никаких иллюзий, что Запад может быть надёжным партнёром. У нас не будет никаких иллюзий, что Запад, когда говорит про свои ценности, верит в свои заклинания. И у нас не будет никаких иллюзий, что Запад предаст в любой момент – предаст кого угодно и предаст свои собственные ценности. Где это видано, чтобы право частной собственности было растоптано просто по щелчку двух пальцев?
Однако рейтинговые агентства S&P, Fitch и Moody’s обрушили суверенные кредитные рейтинги России с инвестиционного уровня до преддефолтного. Таких рейтингов у России не было с 1998 года. Fitch сомневается в готовности России обслуживать госдолг.
На решение агентства повлиял указ президента России Владимира Путина, согласно которому государство будет расплачиваться с кредиторами по своим долговым обязательствам только в рублях, а не в валюте эмиссии.
Конвертация валютных обязательств в рубли будет означать неминуемый дефолт. Первая ключевая дата, за которой придётся следить, – 16 марта. В этот день Москва должна будет выплатить внешним кредиторам около $117 млн купонного дохода по суверенным облигациям со сроком погашения в 2023 и 2043 годах, подсчитали в Bloomberg.
Рынки почти не сомневаются в том, что дефолт в России произойдёт. В Morgan Stanley считают, что стоимость бумаг может упасть ниже 10%.
На уровне обывательском дефолт уже не испугает, но…
Эту тему в программе «Царьград. Главное» обозреватель Юрий Пронько обсудил с финансовым аналитиком Яном Артом.
Юрий Пронько: Давайте разберёмся с дефолтом, потому что, когда наши с вами соотечественники слышат про него, у них начинается не то чтобы паника, но серьёзное беспокойство. Тем не менее нынешняя ситуация кардинально отличается от той, какая сложилась в 1998 году.
Ян Арт: Да, конечно. Тогда дефолт был спусковым крючком для кризиса, который стал результатом дефолта. А в сегодняшнем варианте дефолт станет результатом уже имеющегося кризиса.
Парадоксально, но на бытовом обывательском уровне нам сейчас дефолт уже не страшен. Потому что он только закрепит произошедшее – обесценивание рубля, замораживание активов Центробанка. Поэтому я бы успокоил наших граждан: сейчас мы слово «дефолт» воспримем как некоторое слово из новостей. Для нас это слово ситуацию никак не изменит ни в худшую, ни в лучшую сторону.
– То есть это не приведёт к коллапсу в банковской или в финансовой сфере?
– Если рассматривать в части ОФЗ, то может привести, конечно. Но мы видим, что правительство предпринимает меры мобилизационного характера. В этой ситуации тоже будут приняты аналогичные меры. Экономически это будет в ущерб в том числе и нам. Но технически понять всё это можно.
– А что вы имеете в виду под ущербом?
– Это снижение покупательной способности рубля, мы увидим контрмеры, которые затормозят или остановят это снижение. Но лучше трезво смотреть на ситуацию, приготовиться к продолжению снижения покупательной способности рубля. Но вопрос соотношения курса рубля к доллару отходит на второй план, сейчас это не принципиально.
Ситуация, конечно, довольно «цугцванговая», странная. Но дефолт по ОФЗ, если он произойдёт в полной мере, может сказаться на банковской системе, при этом он будет носить технический характер, а не станет каким-то обрушением.
Финансовый аналитик Ян Арт. Фото: Телеканал Царьград
Заморожено – словечко для нас неприятное, но обязательств никто не отменит
– То есть 16 марта мы просыпаемся, скорее всего, погашение по купонному обязательству не выполнено, потому что валютные транзакции фактически остановлены?
– Скажем иначе: заморожены. Словечко для нас неприятное, конечно, мы же помним, как замораживали и пенсию, и вклады в Госбанке. На уровне эмоций мы вздрогнем от этого слова.
Но оно не будет означать отказа от обязательств. Не исключена вероятность того, что банковская система в этот момент может пошатнуться. Но я уверен в том, что государство примет все меры для того, чтобы этот дефолт не распространился на самое главное – на счета и вклады. И такая возможность у нашего государства, конечно, есть.
– А что значит фраза о том, что дефолт не коснётся депозитов банковских?
– Условно говоря, объявляется замораживание обязательств по ОФЗ. Я абсолютно убеждён в том, что даже при самом критичном сценарии никто не будет эти обязательства отменять.
В этой ситуации банки обращаются к власти и говорят: у нас в активах эти самые ОФЗ, и мы сейчас рухнем, потому что не сможем обеспечить свои обязательства, в том числе по счетам и вкладам. Принимается решение мобилизационного характера, не экономическое.
– Но мы говорим о валютных счетах, о валютных вкладах, потому что по рублёвым бондам проблем точно не будет. А форс-мажор возникает именно по валютным бондам.
– Да, потому что банки играют на разнице валюты. Мы не знаем точно, какой баланс ОФЗ на счетах банков. В этом случае этому банку выделяется стабкредит или обязательства этого банка тоже будут заморажены, но государство по ним выдаёт некую гарантию, как в случае с санацией. Но я убеждён, что у государства есть возможность обеспечить сохранность вкладов и счетов, при том что они могут девальвироваться по отношению к покупательной способности.
Выбирайте рубль: при худших сценариях государство поддержит
– На ваш взгляд, связано ли с этим решение ЦБ по фактической заморозке валютных депозитов? На днях стало известно, что после повышения ставок по валютным депозитам до 6-7% наши соотечественники внесли в банки 6 миллиардов американских долларов. Сумма более чем серьёзная. И через неделю принимается решение о фактической остановке этого рынка, при этом обязательства сохраняются до 9 сентября.
– Мы с конца февраля давали один и тот же совет: если у кого-то есть сейчас желание вложиться в депозиты, то лучше сделать какие-то покупки или выбрать рублёвый депозит под 20%, нежели долларовый под 8.
Конечно, люди могут сказать: за эти три месяца рубль обесценится, скорее всего, больше чем на 20 процентов. Да, безусловно. Но я понимаю, что в самых худших сценариях можно обеспечить исполнение таких крупных обязательств по рублю, но как по чужой валюте обеспечивать исполнение столь безумных и оторванных от ставки по доллару обязательств, я не понимаю.
– По рублю, по большому счёту, вообще нет проблем, потому что эмитент на Неглинной сидит и может рулить.
– Да, в конце концов рубли можно напечатать. Это будет неприятное экономическое решение, мобилизационное, зато обязательства будут выполнены. Поэтому мы советовали открывать всё-таки рублёвые вклады, как это ни парадоксально звучит на первый взгляд.
– Но согласитесь, с людьми не очень корректно поступили, когда задрали ставки, и неделю была возможность открыть эти валютные депозиты. До 24 февраля мы с вами вообще забыли о существовании валютных депозитов, многие кредитные учреждения даже не предлагали подобные финансовые услуги. А тут за неделю люди внесли сразу шесть миллиардов долларов. И ещё через неделю – новое решение. Мне представляется, что так нельзя поступать.
– Это решение мобилизационное, а не экономическое. Меня вчера спрашивали: вы одобряете это? Нет, я не одобряю, но я понимаю желание властей в моменте заморозить денежную массу, в том числе и долларовую, чтобы она не обрушила в целом денежный рынок.
Мы потом сможем понять и проанализировать весь этот сегодняшний расклад. Но сегодня, хоть это решение бьёт и по моим интересам, я хотя бы понимаю его логику. Другое дело, что вот эта заморозка должна сопровождаться какими-то более внятными движениями и объяснениями этого решения – мол, чтобы ничего не обрушилось, выстраивается конструкция, спасающая от таких последствий.
– Показать логическую цепочку.
– Да, я пока этого не вижу, к сожалению. А предложенные меры, вынужден признать, больше похожи на выбор решения, которое «валялось на поверхности». Как бы им сказали «собирай чемодан», и они в него запихнули, что попалось под руку. Мне кажется, что основная работа с выстраиванием этой антикризисной конструкции ещё не проведена.
– Будем надеяться, что она появится, причём в самый короткий промежуток времени, потому что времени особо и не осталось.
– Да, есть такой момент. Но суть экономическая верна.
Слабое звено – продовольствие и фарма
– Мы понимаем, какая колоссальная зависимость у нас от курса доллара, особенно в таких болезненных направлениях, как фармацевтика и ещё целый ряд товаров. Бог с ними, с этими шмотками, в конце концов это не тот передел, который может волновать, за исключением наших девчонок, они всегда должны красиво выглядеть. А фарма – это проблема, в этой части в короткий промежуток времени замещение провести невозможно. Логистические цепочки нарушены. Да, те же фармкомпании говорят, что основные субстанции весь мир получает из Вьетнама и Китая, там находятся основные резервы производственные. И есть зависимость по рынку продовольствия. Понятно, что сейчас мы часто сталкиваемся со спекуляциями, когда некоторые рвачи пытаются обосновать рост цен в 2-4 раза, причём по старым поставкам, мы прекрасно понимаем, что это не зависит от валютного курса. Но я понимаю, что это наше слабое звено. Как выходить из этой ситуации?
– Конечно, это слабое звено. Но мне кажется, тут есть две возможности. Первая – дотировать и мобилизовать ресурс государства на закупку фармации. Второе – обратиться к Западу с предложением вывести вопросы поставки лекарств за скобки санкций, прийти к такому мировому соглашению.
– Но коллективный Запад нам заявляет: мы не вводили санкции по фарме, не ограничивали своих производителей, поставкам в Россию лекарств мы не препятствуем. Однако и здесь существенный момент – логистические цепочки нарушены.
– Тогда надо говорить о таких же «гуманитарных коридорах», которые сейчас худо-бедно делаются на Украине. Или как газопровод, который охраняют русская и украинская армия. И в этом нет ничего циничного, потому что это вполне естественные вещи.
То есть мы не хотим, чтобы в Европе умирали от холода, а они не хотят, чтобы у нас диабетики от отсутствия инсулина умерли. И это хорошо. Тут, видимо, нужны отдельные переговоры об обеспечении логистических перевозок, в том числе открыть небо, в конце концов, с обеих сторон, для того чтобы обеспечить именно эти поставки фармации.
Запад в этом вопросе юридически проявил нормальную позицию: мы не накладывали санкций. Но хорошо, чтобы это было не только де-юре для красивой картинки, а де-факто. Здесь я просто не владею информацией, идёт ли работа по этому направлению.
– Идёт: правительство России приняло решение разрешить поставки фармпродукции в той упаковке, в той логистической товарной позиции, как она производится там, без перемаркировки, как это было до последнего времени в соответствии с требованием России. Это значит, что открываются шлюзы на поставку фармпродукции. Но здесь мы столкнёмся опять с курсом валюты.
– Столкнёмся. Но я думаю, что правительство примет решение о дотациях для обеспечения населения. Тут надо очень оперативно выделить группы действительно необходимых лекарств. Я надеюсь, что эта работа проводится, потому что это для жизни.
Программа «Царьград. Главное» выходит на «Первом русском» каждый будний день в 18:00. Не пропустите!
